Академик Валерий Лунин: российские химики пользуются авторитетом во всем мире
Статья опубликована на сайте ТАСС в рамках совместного проекта ТАСС и компании "Альбион" "Образование в России и за рубежом"
Академик РАН и декан химфака МГУ – о достижениях и проблемах химического образования и науки.
Несмотря на потрясения последних лет, отечественному химическому образованию удалось выстоять, а российским химикам - сохранить лидирующие позиции на мировой арене. Все это - благодаря традициям и большой доле ответственности, уверен декан химического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, академик РАН Валерий Лунин, с которым корреспондент Анна Смоленская встретилась по просьбе образовательной компании «Альбион».
- Как вы оцениваете современное состояние химического образования в России?
- Думаю, и профильное образование, и химическая промышленность пострадали у нас меньше других областей, в силу того, что в России сложились уникальные химические школы. Их уникальность, в том числе - в сплоченности и понимании ответственности, которую они несут за состояние образования и науки в стране. Качество высшего химического образования и наших технологических разработок до сих пор соответствует мировым стандартам. Выпускники российских химических факультетов работают сегодня по всему миру. В частности, десятки ребят, окончивших химфак МГУ, трудятся в Англии (Кембридж, Оксфорд) и США (Гарвард, MIT).
Что же касается химии в общеобразовательной школе, то здесь ситуация гораздо хуже: в процессе непродуманных реформ, развернутых прошлым министром образования и науки Дмитрием Ливановым, был свершен ряд разрушительных действий. Например, во многих школах больше нет возможности выполнять демонстрационные эксперименты, так как число кабинетов химии за последнее время в стране было сокращено примерно на шесть тысяч. А ведь химия без эксперимента – ничто! Когда человек видит вещество и может осуществить какое-то его превращение, провести опыт в пробирке, пусть и самый простой, его отношение к предмету совершенно меняется...
На протяжении последних лет, полных колебаний в образовании, когда министры, сменявшие друг друга, не всегда четко понимали, за что они отвечают, у нас в МГУ работало Учебно-методическое объединение университетов России по химии. Там мы обсуждали новые программы, специальности и новые направления химической науки. И это взаимодействие университетов России со школами привело к тому, что число ребят, выбирающих химию для сдачи ЕГЭ, начало расти. Если 10-12 лет назад в целом по стране оно составляло от 8 до 10%, то в прошлом году даже в Москве этот показатель достиг 13%! Поэтому работу университетов со школьными учителями нельзя ослаблять.
- С образованием ясно. А что с наукой - какое место сегодня занимают отечественные ученые на мировой «химической арене»?
- Они имеют высокий авторитет. Недавно в Москве прошла презентация новых химических элементов периодической системы – 118-го (Оганесона) и 115-го (Московия) - на которую, не взирая на санкции и запреты, собрались представители всех ведущих лабораторий ядерных исследований в мире (из США, Германии, Англии, Японии и др.). Это демонстрирует то уважение, которое было проявлено к нам и столь выдающемуся событию в области химического знания.
Другой пример: недавно у нас прошел российско-американский семинар по использованию радиоактивных изотопов в медицине, где были достигнуты очень хорошие договоренности о сотрудничестве в этой области. К счастью, политические разногласия не очень сильно сказываются на наших отношениях с зарубежными коллегами. Нобелевские лауреаты по химии – Дан Шехтман, Ада Йонат, Жан-Мари Лен, лауреат премии «Глобальная Энергия» Михаэль Гретцель – частые гости нашей страны, работают вместе с отечественными учеными, выступают в качестве приглашенных лекторов в российских университетах.
Университеты всего мира стремятся наладить сотрудничество с учеными химического факультета МГУ. Например, сегодня мы взаимодействуем с рядом японских исследовательских центров, которые предлагают нашим студентам десятидневную практику на самом современном химическом оборудовании. Очень интересный контракт в области поиска новых источников энергии у нас с сингапурским университетом, куда на практику ездят многие наши ребята. В Китае наш партнер – Нанкинский технологический университет. В ЕС сложно найти страну, где бы не были рады российским химикам – мы сотрудничаем со множеством университетов Германии – Ульмским, во Фрайберге, Свободным университетом Западного Берлина, университетами в Халле и Ростоке. Во Франции работаем со Страсбургом, Дюнкерком, Сорбонной, Эколь Политекник…
Список этот можно продолжать долго. Российским химикам всюду рады, ведь, во-первых, везде нужны высококвалифицированные кадры, а во-вторых, российская химия до сих пор служит источником и фундаментальных идей, и новых технологических решений.
- Какие направления химической науки развиваются сегодня в стенах МГУ?
- На химфаке с первого курса набирают студентов в несколько сложившихся специализированных групп. Их было очень непросто сохранить, поскольку Минобрнауки России продвигает иные образовательные стандарты, согласно которым, все химические факультеты страны должны идти по единой программе. А у нас еще более 50 лет назад была создана физико-химическая учебная группа, «группа теоретиков», где дается больше математики, физики, чуть меньше времени отводится на химические практикумы, но на выходе ребята получают уникальную фундаментальную естественно-научную подготовку.
Лет десять назад возникла группа, где студенты изучают нанотехнологии, наноматериалы и химию живых систем. Примерно тогда же появилась «академическая» группа, члены которой с первого курса начинают по индивидуальному учебному плану работать в институтах РАН, чтобы обеспечивать кадрами академическую науку. Есть группа химиков-вычислителей, студенты и аспиранты которой ведут расчеты на суперкомпьютерных установках НИВЦ МГУ. По программе Российского научного фонда у нас создан центр изучения сверхкритических флюидов – это совсем новое направление, которое имеет колоссальные перспективы. Мы постоянно открываем новые специальности. Три года назад, например, создали кафедру медицинской химии. Она очень востребована, и эта специальность уже вошла в перечень ВАК.
В прошлом году была собрана отдельная группа студентов и аспирантов на кафедре радиохимии, которых готовят специально для работы в НИЦ «Курчатовский институт», где практически не осталось радиохимиков. Сейчас НИЦ доплачивает им стипендию, и ребята подписали соглашение, что после окончания они три года отработают там. Считаю, это очень важно, потому что столь крупная кафедра радиохимии - единственная в нашей стране. А радиохимия сегодня развивается стремительно, так как стоит задача построения новой ядерной медицины, развития метода позитронно-эмиссионной томографии.
Большой популярностью пользуется межфакультетский курс по астрохимии. Мы планируем создание астрохимической лаборатории на химфаке МГУ, поскольку химия звезд, химия космического пространства – уникальная область возможностей, где мы сотрудничаем с коллегами-физиками, работаем вместе с ГК «Роскосмос».
Кстати, как и ГК «Росатом», «Роскосмос» - постоянный партнер нашего факультета, у нас с этими организациями есть серьезные контакты и контракты. Вообще, надо отметить, что несмотря на все экономические потрясения, которые мы переживаем сейчас, такого внимательного отношения к сотрудничеству с химической наукой и образованием, которое сложилось за последнее десятилетие, не было давно! Еще один пример: все компании, входящие в ассоциацию производителей минеральных удобрений нашей страны, сотрудничают с химфаком.
- Как идет это взаимодействие?
- Ежегодно у нас проходят ярмарки вакансий, компании приглашают студентов к себе на стажировки, дают стипендии (огромный конкурс был недавно на стипендию датской компании «Хальдор Топсе»), организуют производственную практику («ФосАгро» и Московский эндокринный завод берут практикантов с четвертого курса в этом году). Многие из них предлагают ребятам не только работу, но и жилье, а это принципиально важно, ведь у нас 65% обучающихся - иногородние студенты из 59 регионов страны.
Совместно с компаниями «Уралхим», «Уралкалий», «Сибур», «Лукойл» мы проводим олимпиады для школьников в районах их деятельности. Каждую осень я собираю деканов химических факультетов из разных университетов России, приглашаю представителей наших партнерских компаний, и те проводят презентации своих технологических решений и проблем, стоящих перед ними. Вообще, если внимательно взглянуть на российские представительства самых крупных западных компаний – например, «Шлюмберже», «Акзо Нобель» - то там, по большей части, трудятся наши выпускники, потому что мы готовим специалистов на стыке фундаментальной науки и высокотехнологичного бизнеса, которые сейчас исключительно востребованы.
- А есть ли куда устроиться молодому ученому после химфака в нашей стране - намечается ли перелом в тенденции «получить диплом и уехать за рубеж»?
- Отток выпускников за границу уменьшился с конца 1990-х, потому что в государстве появился некоторый интерес к науке, возникла программа поддержки молодых ученых, которая действует очень эффективно. Теперь не обязательно уезжать за тридевять земель, чтобы быть востребованным как высококвалифицированный специалист, ученый. Главная проблема, существовавшая раньше – это когда 30-40% наших выпускников получали красные дипломы, и 80% из этого числа составляли иногородние ребята. Мы брали их в аспирантуру, они блестяще учились, знали языки, публиковались, защищали диссертации, но после им было некуда деваться, так как жилье стоило неподъемных денег, а высокотехнологичных производств в стране не было. Но система, слава богу, потихоньку меняется, квалифицированные кадры становятся все более нужны в российских компаниях.
- Сложно ли абитуриенту попасть на химфак МГУ?
- У нас единственный химический факультет в стране, где для поступления необходимо предъявить сертификаты ЕГЭ по математике, русскому языку, химии и – обязательно - по физике. Другие химические факультеты не требуют сдавать физику, а в нашем учебном плане она стоит на втором месте после химии! И, кончено, это создает некие дополнительные сложности абитуриентам и студентам.
Зато у нас относительно небольшой конкурс – на начало вступительного периода, когда уже заканчивается прием документов, он составляет где-то 2-2.5 человека на место. Есть всего 223 бюджетных места для планового приема. Как правило, почти половину из них занимают ребята, прошедшие химические олимпиады высокого уровня – «Ломоносов» и Международную Менделеевскую олимпиаду. После них практически все идут к нам, то есть, случайных людей на факультете нет. И, если физики могут пойти на физфак МГУ, в НИЯУ МИФИ, в МФТИ, то тот, кто хочет заниматься химической наукой, чаще всего, идет на химфак МГУ.
Как правило, лучшие олимпиадники, зачисленные на химфак, потом становятся лучшими студентами-химиками. Но не все - у некоторых возникают проблемы с той же физикой, и приходится помогать им перевестись в какой-нибудь другой вуз, где ее не так много. Но в любом случае, эти студенты умеют думать – а это то, чему не учит ЕГЭ, как бы его не пытались улучшить. В ЕГЭ мощно присутствует элемент усреднения знаний, но в обучении должны быть и творческие процессы…
В отличие от экономистов и юристов, у нас совсем мало контрактных студентов. До прошлого года их было три-пять человек максимум, а когда в 2016-м учиться на контрактной основе набралось целых 20 желающих, это стало событием. Вроде, в стране экономический кризис, но все равно находятся люди, которые хотят за деньги учиться химии. А это непросто: у нас очень сложный учебный план. Но если контрактник действительно интересуется предметом и стремится учиться, то мы проявляем лояльность: сдай три сессии на «хорошо» и «отлично» – и мы переведем тебя на бюджет.
Невысокий конкурс на наш факультет связан не только с непростой программой обучения. Возвращаясь к началу нашей беседы, с грустью должен отметить, что химии в 10-11 классах современной общеобразовательной школы отводится всего один (!) час в неделю. Поэтому мотивации у большинства ребят к изучению нашего предмета нет никакой. Тут может помочь только талантливый школьный учитель, благодаря которому дети увлекутся химией.
Кстати, сейчас разрабатывается новая концепция преподавания предметов в школе, и большая группа лоббистов призывает не перегружать детей, заменив в старших классах химию, физику и биологию одним предметом - естествознанием. Если это произойдет, случится крах всего нашего фундаментального естественно-научного образования! Только предметное, системное обучение формирует представление человека о единой картине мира и показывает все его многообразие. Поэтому допустить подобное развитие событий нельзя - естествознание можно позволить преподавать в 4-5 классах, но не далее.
В публикации использовано фото из личного архива Валерия Лунина.